Аутичный журналист (Яценко), посланный освещать прорыв трубы в неком дворе, видит на стене надпись «Оля сиська» и решает копнуть глубже. В другом дворе какой-то хмырь с замашками лагерной шестерки зажимает в угол не понимающую по-русски польскую туристку (Грушка) и долго призывает ее не думать, а ощущать. Циркач (Пакачаков), попав в сумасшедший дом на острове, влюбляется там в медсестру; глухонемой сапожник (Добронравов) строит иллюзии насчет владелицы белых диоровских туфель; человек-креветка (Чурсин), рекламирующий рыбный ресторан, ни в кого конкретно не влюблен, потому лезет с поцелуями к прохожим, в том числе к главреду русского Vogue и сотрудникам ППС — последние реагируют наиболее резко.
Мелодрама |
16+ |
6 июня 2009 |
19 ноября 2009 |
1 час 32 минуты |
5lovestories.ru |
Аутичный журналист (Яценко), посланный освещать прорыв трубы в неком дворе, видит на стене надпись «Оля сиська» и решает копнуть глубже. В другом дворе какой-то хмырь с замашками лагерной шестерки зажимает в угол не понимающую по-русски польскую туристку (Грушка) и долго призывает ее не думать, а ощущать. Циркач (Пакачаков), попав в сумасшедший дом на острове, влюбляется там в медсестру; глухонемой сапожник (Добронравов) строит иллюзии насчет владелицы белых диоровских туфель; человек-креветка (Чурсин), рекламирующий рыбный ресторан, ни в кого конкретно не влюблен, потому лезет с поцелуями к прохожим, в том числе к главреду русского Vogue и сотрудникам ППС — последние реагируют наиболее резко.
Задуманное как сборник высказываний молодых отечественных режиссеров о любви, «Короткое замыкание» одновременно подается и в качестве манифеста эфемерной русской «новой волны» — но, как бывает с выступлениями в жанре «пришла и говорю», больше сообщает об авторах, чем о предмете разговора. Германовская новелла про циркача в дурдоме аттестует своего постановщика как человека в первую очередь выдающихся технических талантов. Вчерашняя главная надежда национального мейнстрима Буслов (глава про сапожника), как вгиковский первокурсник на первом свидании, козыряет высокой кинематографической культурой, которую автор «Бумера» теперь видит в умении много раз объехать камерой электрическую лампочку — грустно, но все к тому шло. Вырыпаев (глава про польскую барышню и хулигана) по сотому разу толкает в массы новую искренность — притом что его призывы отключить мозг и распахнуть сердца, по идее, должны раздражать уже и тех, чей мозг по умолчанию выключен. Серебренников — впрочем, про его сегмент о креветке правильней будет помолчать: в нем интеллигентный автор раскрылся настолько, что хочется попросить его скорее прикрыться. Особняком (и для удобства нетерпеливых — в самом начале) стоит короткометражка Хлебникова с подходящим названием «Позор», где лирический герой, сам испытывающий большие проблемы со звукоизвлечением, тем не менее осознает, что его судьба — быть коммуникатором между бессловесными обитателями окружающего мира. Что в современном русском климате художник — это именно тот, кто может выдавить из себя два слова подряд, пока остальные мычат и машут руками, — мысль не новая, но Хлебников излагает ее так беззлобно и невозмутимо, что она перестает казаться поводом для уныния. Задним числом «Позор» придает некоторый смысл и своим соседям по альманаху: начинает казаться, остальные авторы (исключая разве самодостаточного Германа) были привлечены исключительно для того, чтоб своим примером наглядно проиллюстрировать нехитрое хлебниковское наблюдение.