Деревенский старик посылает внука, совсем мальчика, в город, чтобы тот продал корову и нашел себе жену. Комедия с обычным для Кустурицы набором приемов, но без прежнего вдохновения.
Комедия |
16+ |
Эмир Кустурица |
26 мая 2007 |
2 часа 7 минут |
Трое функционеров, отправленных с инспекцией по сербской провинции, обнаруживают в одном селе престранную картину. В деревенской школе 45-летняя интеллигентная тетка (Благоевич) с повадками заправской соблазнительницы из итальянской секс-комедии учит русскому языку единственного школьника — пухлого, с волосами цвета муки и глазами, как блюдца с голубой каемочкой, по которым катаются наливные яблоки свежесозревшего порока. У 12-летнего Цане (Милованович) есть дед (Берчек), который вытягивается по стойке смирно, когда по телевизору очередная победа наших фигуристов венчается исполнением гимна Советского Союза. У деда есть корова Цвета. Больше в деревне никто не живет. Инспектора, откушавши наливки и спев разбитную песню, повелевают школу за ненадобностью закрыть, после чего дед отправляет Цане в город — продать корову, купить икону Святого Николая и привезти себе невесту. В городе бандиты (Манойлович) строят копию башен-близнецов, здоровяки (Стрибор Кустурица) в кожаных шортах пьют горькую и чистят ручные пулеметы, красавицы (Петрониевич) в летящих юбках гуляют от бедра через мост. И решительно все хотят поиметь корову Цвету.
21 июня этим фильмом Кустурицы открылся 29-й Московский кинофестиваль. В течение следующих девяти дней наши молодые перспективные режиссеры, занятые нынче собиранием козьих какашек второстепенных наград третьесортных фестивалей, стягивались к вечеру у кормушек питейных точек мультиплекса «Октябрь». Ничего не смотрели, но собирались — «после кино», так это у них называлось. Кустурицу не смотрели тоже и на все вопросы о нем отхихикивались. Один был резче и выразил общее мнение: «Кустурица для меня умер два фильма назад». То есть «Черную кошку» и «Жизнь как чудо» уже снимало набитое соломой чучело Кустурицы с включенной старой фонограммой.
Если следовать этой логике, оно же сняло и «Завет», только пластинка от частого использования стала заедать — на самых, надо отметить, смешных местах. В своем новом фильме чучело а) окончательно легализовало право подростков младшего возраста на сексуальность — оно и раньше им в том не отказывало, но в этот раз высказалось твердо, однозначно, чтобы без разночтений; б) проявило совсем уж заоблачную сноровку в деле рекрутирования на экран образцов по-августовски спелой девичьей красоты — здесь в лице некоей Марии Петрониевич, так что возник вопрос — где оно берет таких красивых баб и куда потом девает; и в) впервые отчетливо проартикулировало свою позицию в отношении событий новейшей истории: СЭВ — это было хорошо, а Евросоюз — это параша; в финальном списке использованных в картине музыкальных произведений указано, что прозвучавший гимн СССР есть courtesy Никиты Михалкова. Этого самого Никиту на закрытии того же фестиваля чучело назвало в микрофон «братушкой»; еще за последние три года оно выстроило в сербском высокогорье собственную потемкинскую деревню, поставило документальный фильм про растолстевшего и скокаинившегося футболиста Марадону, задумало снять кинобиографию Панчо Вильи и выпустило соки с Саддамом, Фиделем и Иосипом Броз Тито на этикетках.
Понятно, аккуратных и покладистых собирателей фестивальных значков, готовых метнуться со своей картиной хоть на Амур по первому свистку, такое радовать не может. Одутловатая, потная, ржущая узнаваемость Кустурицы — антитеза вороватой улыбке их абстрактного гуманизма. И они абсолютно правы в том, что почти ничего нового в его фильме нет. Но разве поклонники Антониони разбежались оттого, что, разменяв восьмой десяток, он так и не включил в свою образную систему «Песню про зайцев»? Ну да, есть Никита, есть Фидель, Диего, вот Эмир есть — и слава богу! Или что, вам надо, чтобы Пизанская башня либо выпрямилась, либо уж повалилась на хрен, я не понимаю?